Форум "Попутчики"

цитата:

Сколько заплатят "Зениту" за Кубок УЕФА
16:15 / 8.5.2008 Соня Рэй, Юлия Хлопина

Фанаты в России в настоящее время переживают дикий взрыв футбольного патриотизма. И немудрено: 21 мая в Москве пройдет финал Лиги чемпионов, а еще раньше, 14 мая, в Манчестере "Зенит" из Санкт-Петербурга попробует завоевать Кубок УЕФА в битве с шотландским "Глазго Рейнджерс".

Поэтому первый выпуск колонки "Элементарный спорт" в новом формате Дней.Ру мог быть посвящен только этому событию.

Болельщиков в нашей стране много, а футбольных успехов обычно что-то не наблюдается. Истосковавшиеся по ярким событиям фанаты готовы ради этих двух финалов продать собственные органы.

Это, кстати, не метафора: мой знакомый болельщик всерьез подумывал стать донором почки для оплаты своего путешествия в Манчестер. Ибо там, на Туманном Альбионе, 14 мая начнется и кончится целая жизнь. Что значит для нее какая-то почка?

Кажется, что больше всего подфартит на этом празднике футбола, конечно, футболистам. И действительно: смотреть на самое захватывающее действо весны с лучшего места – что еще нужно? Тем более что за победу в Кубке УЕФА игроки "Зенита" получат какие-то немыслимые барыши.

Вообще, обычно объем золотого дождя, проливающегося на спортсменов в конце их пути, держится клубами в строжайшем секрете. Ни к чему им завистники. Ну и вдруг коллеги своим игрокам больше платят – неудобно получится.

Так, например, когда чемпионом Кубка УЕФА стал ЦСКА, то сумму премиальных руководство не разглашало принципиально – мол, а вам какое дело. Было только известно, что команде огласили список финпоступлений много ранее – еще в начале сезона. Далее события развивались по однажды утвержденному плану, не меняясь ни на йоту. Даже когда сказка стала явью.

На фоне поощрений от клуба за победу в Кубке УЕФА до смешного блекло выглядят подарки от Российского футбольного союза»

А вот с "Зенитом" все совсем не так. Почему не так – давно и всем известно. Такой гарный спонсор, как "Газпром", своих подопечных тренирует кнутом и пряником. Причем если кнут обычно показывают из-под полы, то пряники не стесняясь выставляют на прилавки.

Руководство клуба огласило цифры тоже до начала турнира – видимо, на всякий случай. Потому как сейчас, когда финал стал реальностью, планирует их увеличить. Хотя они и так немалые.

Только за победу над мюнхенской "Баварией" в полуфинале каждый футболист получил 400 тысяч евро. Что касается премий за участие в финале, за забитые голы и за возможный выигрыш, то они еще пока на стадии утверждения, но можно с уверенностью сказать, что они будут никак не меньше. Таким образом, при удачном раскладе лучшие игроки основного состава получат за два матча эквивалент своей годовой зарплаты. А обычные, "незвездные", футболисты – и вовсе в два раза больше.

Услышав такие цифры, многие болельщики даже морщатся. Не от зависти, просто на их взгляд, это слишком много для футбола. Фанатам, которые мотаются за любимой командой по городам и весям с сотней на черный день, тяжело думать, что их любимцами движет не только любовь к игре, но и материальный стимул. Ладно еще, когда этот стимул запихивают на самое дно секретной шкатулки, но когда руководство начинает размахивать им, как флагом, поневоле возникают крамольные мысли.

К тому же на этом фоне до смешного блекло выглядят подарки от Российского футбольного союза. За победу в Кубке УЕФА все отечественные футболисты "Зенита" получат звания мастеров спорта. А у голландца Дика Адвоката есть реальный шанс стать заслуженным тренером России. Ничего странного – тропинку к званию уже протоптал наставник баскетбольной сборной России Дэвид Блатт, который получил его за победу на чемпионате Европы.

Сейчас РФС как раз направил свое ходатайство по этому поводу в Росспорт. Результат его станет известен после финала, но обычно никаких проблем с этим не возникает.

Вообще, конечно, звучит сильно: "победители Кубка УЕФА по футболу стали мастерами спорта". Довольно забавно на фоне 400 тысяч евро, миллионных зарплат, народного обожания и того факта, что в других видах спорта со звания мастера карьера только начинается… А тут уже буквально зенит.

А с другой стороны… Теперь, когда мы перемыли косточки питерскому клубу, можно отдышаться и прийти к выводу, что пусть они себе стимулируются чем хотят. В конце концов, когда увлечение становится работой, каждый хочет получать за нее приличные деньги. Чем больше, тем лучше.

Да и главное-то вовсе не это. А то, что 14 мая на один день исчезнет межклубная ненависть, испарится вечное противостояние Москва-Питер, и сердце всей России будет биться в Манчестере. И если представить, насколько близок к инфаркту будет каждый игрок, то все эти сотни тысяч евро можно запросто отписать к компенсации морального ущерба.

Дамир

цитата:

сегодня в 1:00 (по Москве) в CERN должны запустить(запустили?) большой адронный коллайдер

Беседы с учеными 2004 г.

Пр

цитата:

офессор И. А. Голутвин:
Наука в первую очередь объединяет людей

Наука и технологии ХХI века, определяющие прогресс человеческой цивилизации. Русская литература ХIХ века - уникальное явление национальной истории и культуры... Эти, на первый взгляд, далекие темы случайно или не случайно оказались затронуты в беседе редактора газеты Евгений Молчанова с советником дирекции ОИЯИ, научным руководителем научно-методического отделения Лаборатории физики частиц профессором Игорем Анатольевичем Голутвиным. А отправной точкой для этого интервью послужила опубликованная в нашей же газете двадцать лет назад беседа, в которой доктор физико-математических наук, один из ведущих в Институте специалистов по автоматизации физических экспериментов и руководитель коллектива, добившегося весомых, признанных всеми результатов, делился с молодым тогда корреспондентом газеты своими мыслями о целях и задачах научного поиска, о взаимоотношениях учителей и учеников в науке. За прошедшие годы еще более укрепились научные позиции, вырос и закалился коллектив, ученики уже сами стали авторитетными руководителями, к послужному списку добавились новые научные титулы...

Игорь Анатольевич, двадцать лет назад мы беседовали с вами о том, что главное в науке - результат, и о разных "ненаучных составляющих" исследовательской деятельности. Изменилась ли за эти годы ваша позиция, ведь время было бурное, в том числе и в науке? Какими результатами последних лет, полученными коллективом ваших коллег, вы могли бы проиллюстрировать тезис, высказанный двадцать лет назад?

Если говорить об этом временном отрезке, то можно назвать несколько крупных экспериментальных установок, созданных, что называется по последнему слову науки и техники. Во-первых, это нейтринный детектор для Протвино, во-вторых, мюонный детектор комплекса "Меченые нейтрино", на основе которого был сделан большой спектрометр для эксперимента с поляризованными мюонами в ЦЕРН, и он там долго работал. Практически, до конца прошлого столетия. Мы делали большие плоскости из дрейфовых труб площадью пять на пять квадратных метров. Мы создали у себя специализированный участок и запустили систему производства стандартных пропорциональных камер, мы запустили систему производства стандартной электроники для пропорциональных камер на заводе "Тензор". Установка "Аномалон" была выполнена в самые краткие сроки и потом использовалась в разных экспериментах.

Было хорошее методическое исследование проведено, я бы сказал, компактное, концентрированное исследование детекторов, когда планировалось создание суперколлайдера в США, в Далласе. По этой программе наша группа была приглашена участвовать в программе "Джем". Мы исследовали два типа детекторов - дрейфовые трубки под давлением (это очень перспективный прибор, который сейчас используется в АТЛАСе) и созданную нами пропорциональную камеру со стриповыми электродами, которая обеспечивает регистрацию частиц с рекордной точностью (сейчас эта исследовательская работа имеет продолжение - она послужила основой для создания мюонного детектора нового эксперимента на установке CMS в ЦЕРН)..

В общем, установок было создано много. Но я хотел бы остановиться на двух работах. Одна из них, которая имеет очень большое значение для будущего, - была начата еще в конце 80-х годов в ОНМУ. Я бы сказал так: было создано новое методическое направление в ОИЯИ - разработка и исследование кремниевых планарных детекторов для широкомасштабного применения на новых ускорительных комплексах. Для SSC (еще тогда) и для LHC. Это направление даже получило название Дубненской силиконовой программы. Кроме ОИЯИ в этой программе приняли участие эксперты из разных стран. К этому времени уже были созданы экспериментальные установки в физике высоких энергий, где применялись такие координатные планарные детекторы и был получен положительный опыт их применения для регистрации частиц. На вновь создаваемых ускорителях планировались новые эксперименты, которые нужно было ориентировать на массовое применение этих кремниевых детекторов, а для этого создавать детекторы большой площади. И основные проблемы в те годы были связаны с высокой стоимостью самого кремния, высокой ценой его изготовления и недостаточной радиационной стойкостью. Программа нашла большое продолжение. В Америке мы провели конференцию, которая привлекла много специалистов из США и других стран. В ЦЕРН была организована коллаборация, которая тоже решала эту проблему. И сейчас такие приборы изготавливаются на предприятиях в Зеленограде, они будут использоваться в эксперименте CMS.

Это очень интересная работа. У нас в лаборатории создан специальный высокотехнологичный участок, здесь очень успешно работает Н. И. Замятин со своим коллективом. Эта группа имеет большой авторитет, и детекторы, которые выпускаются в Зеленограде при их непосредственном участии, считаются одними из лучших в мире и как бы образцом...

Ну, а последние десять лет я и мои ближайшие коллеги участвуем в создании компактного мюонного соленоида - установки 21-го века, которая должна вступить в строй в 2007 году на встречных пучках нового ускорительного комплекса ЦЕРН, крупнейшего в мире, и это всепоглощающая деятельность, и это сейчас главное для нас.

За что я люблю эту установку? Здесь все лучшее собрано. По крайней мере, все что я узнал за 50 лет в методике физического эксперимента в физике частиц и то, чего я не знал... Это очень хороший эксперимент Он с умом продуман, с самого начала в нем заложены хорошие идеи… В основном ядро этого эксперимента составила группа ближайших сотрудников Карло Руббиа, с которыми он Нобелевскую премию свою зарабатывал. Так называемый UA1 эксперимент, с которым он открывал Zo бозон. Это прекрасная команда. И нам удалось с самого начала в этом эксперименте участвовать, причем, нас туда пригласили, и, я бы сказал, мы там себя хорошо чувствуем. В этом эксперименте очень много нового, начиная с самого большого магнитного поля в мире. Эту громадину мы называем компактным мюонным соленоидом, однако его диаметр - около пятнадцати метров, а длина - двадцать! Весит он больше 12 тысяч тонн. И все равно называется компактным.

Игорь Анатольевич, помимо параметров установки, которые - согласитесь - являются рекордными, мне кажется существенно важным то, как организовано ваше участие в этом эксперименте. То есть создание беспрецедентной структуры, которая... Но лучше, если читатели получат оценки из первых уст.

В этом эксперименте участвуют более двух тысяч физиков. Из Соединенных Штатов примерно триста. Примерно столько же - от России, Дубны и стран-участниц ОИЯИ. Поэтому совершенно естественно в самом начале нашей работы возник вопрос... Приняли нас, как говорится, хорошо, пригласили, но все-таки мы понимали, что обрекаем многих людей на то, чтобы надолго связать свою жизнь с этим экспериментом. Десять лет длится эта эпопея, еще два-три года осталось до запуска эксперимента, ну а потом десять-пятнадцать лет жизни человека уйдет на получение экспериментальных данных... То есть получается 20-30 лет - жизнь эксперимента и жизнь поколения. Естественно, поскольку мы начинали это дело, перед нами была большая ответственность. Я бы так сформулировал: обязательно следовало предусмотреть, чтобы те люди, которые будут работать в этом эксперименте, кого мы туда фактически втянули, чувствовали себя там комфортно. То есть их роль должна быть значительна. Жизнь так устроена, что наиболее талантливые люди стремятся быть впереди, заниматься значимыми вещами, быть заметными. Талантливые люди идут туда, где у них есть шанс проявить себя. На мой взгляд, это закон жизни. Это всегда так было. Оглянитесь назад. И так будет, по-видимому.

Поэтому те, кто начинал это дело, договорились объединить усилия, чтобы выступить в качестве единого научного коллектива. Это около трехсот физиков, но за этими физиками стоят еще инженеры, техники, рабочие, администрация и так далее. На самом деле, большие коллективы. И несколько директоров больших институтов, которые, наряду с большой административной деятельностью плодотворно работают в физике. Принцип объединения таков - чтобы каждый институт, каждая участвующая в проекте страна выступали независимо в плане участия в публикациях, чтобы авторство каждой страны, каждого института было видно, люди были видны... Но что касается обязательств по эксперименту - чтобы они выступали в качестве единого кулака, единой силы. Это относится, конечно, к тем институтам, тем организациям, которые имеют и общие научные школы, страны-участницы ОИЯИ, например, и финансирование. Дело в том, что программа LHC - это, пожалуй, единственная международная научная программа в России, которая финансируется правительством, начиная с 1997 года. И что касается создания самого ускорительного комплекса и подготовки экспериментов на нем - за это время финансирование составило около шестидесяти миллионов долларов США.

Я, между прочим, впервые вам это рассказываю, для газеты... Нам удалось объединить усилия, потому что люди, которые это начинали, оказались весьма разумными и масштабно мыслящими людьми. И они создали такое объединение. Варианты названий были разные, например, FSU (английская аббревиатура, означающая бывший советский Союз). Я не мог принять такое название, потому что когда начинается большое дело, слова "бывший" там не должно быть. Возможно только будущее. И родилось такое название RDMS (это аббревиатура от английских слов, означающих - Россия и страны-участницы Дубны). Сейчас это хорошо известный "брэнд" в мире физики высоких энергий, он приобрел большой авторитет. И самое главное, это объединение дало нам возможность принять общие обязательства, и на нас было возложена ответственность за создание ряда систем. В частности, мы полностью отвечаем за создание торцевых адронных калориметров, это очень большая система, и переднюю мюонную станцию. Наши задачи включают все - и руководство (менеджмент), полные дизайн и инженерия, конструирование приборов, размещение заказов на производстве, их оплата, монтаж, запуск в действие и дальнейшая эксплуатация в процессе набора данных. То есть это, я бы сказал, некий анклав России и Дубны, стран-участниц на территории ЦЕРН, территории LHC.

Самое интересное то, что эту идею в CMS поддержали. Потому что за всем этим стояли крупные институты: и российские, и болгарские, и белорусские, и украинские, и узбекские... Здесь роль Дубны оказалась очень прогрессивной. Вы знаете, что такие постановления, которые должен подписывать председатель правительства Российской Федерации, готовятся и принимаются долго, нелегко, особенно такие, которые, вообще говоря, выделяют какую-то одну науку из всех наук, а внутри этой науки - какую-то одну программу из всех других программ. Конечно, такое решение требует определенного времени, потому что необходимо убедить людей, чтобы они поняли, поддержали... Конечно, такой процесс занял время. И в тот период, а жизнь не стоит на месте, пришло время брать обязательства. И нам повезло, что в тот момент в ЦЕРН находились В.Г.Кадышевский и А.Н.Сисакян. И я помню свой разговор с Владимиром Георгиевичем и Алексеем Норайровичем.

Не знаю, как вам это подать для печати, но разговор был такой. Я объяснил ситуацию, резюмировав вводную часть, что пора брать обязательства. Но Россия затянула. А нам надо, по крайней мере, уже за адронный калориметр браться, потому что это ключевой момент. Мишель Делла Негра, руководитель этого эксперимента, определил его как флагман RDMS. Самый минимум, необходимый для этой работы, - десять миллионов швейцарских франков. Разговор такой был: "Владимир Георгиевич, надо взять обязательства и за Россию. А потом будем делить, кто за что отвечает. А сейчас Россия не готова...". Это было около десяти лет назад. Сами понимаете, какое время. Директор посчитал-посчитал и отвечает: "Ну, меня же ведь не посадят!..". И решил взять обязательства: если Россия не сможет - значит, Дубна сделает. И этот приезд руководителей ОИЯИ в ЦЕРН в правильный, в нужный момент, принятие директором Института этого смелого решения десять лет назад - я сейчас хорошо помню об этом - и было наиболее острым, ключевым моментом в истории нашей коллаборации. После этого все развивалось значительно проще. Вот яркий пример менеджмента в науке, о котором, как я понимаю, нам еще предстоит поговорить.

Вскоре в Дубне прошло совещание, в котором участвовали представители ЦЕРН, руководители институтов России и ведущие ученые стран-участниц, и уже состоялся формальный акт организации RDMS. К этому времени был готов проект, который подписали руководители наших ведущих институтов. Первую подпись - от ОИЯИ поставил Владимир Георгиевич Кадышевский, от Протвино подписал Анатолий Алексеевич Логунов, от других ведущих российских институтов подписали Виктор Анатольевич Матвеев, Александр Николаевич Скринский... И все это произошло до принятия Россией документа об участии в LHC Постановление было подписано только в 1996 году В.С.Черномырдиным, почти два года спустя. Так что мы сейчас держим в руках исторический документ, который, если переходить на ваш газетный язык, можно считать высшим классом менеджмента в науке. Вы такие слова любите.

У нас есть две программы финансирования. Первая - это специальное постановление правительства РФ о финансировании экспериментов на LHC. Это большое финансирование, и оно идет начиная с 1997 года регулярно и обеспечивает эти работы. Второй источник финансирования - в счет своих взносов страны-участницы выполняют работы в своих институтах, на предприятиях. Это, с одной стороны, поднимает авторитет этих организаций у них дома, облегчает их работу, обеспечивает немалую подпитку и финансами и технологиями и дает возможность развиваться собственным институтам. Эта идея была поддержана, особенно белорусскими участниками во главе с профессором Н.М.Шумейко, которые вместе с Дубной были первыми. Очень большую поддержку на всех этапах оказывали руководители белорусской науки. По примеру одного из белорусских руководителей В.А.Гайсенка, заключившего тройственное соглашение РФ - РБ - ЦЕРН, пошли руководители Украины, Грузии, Армении, Болгарии... И эта форма оказалась очень успешной, она процветает. Почему я сейчас об этом говорю, не скрещивая пальцы и не стуча ими по дереву - потому что основные обязательства уже выполнены. То есть вся аппаратура изготовлена, испытана после изготовления, отправлена в ЦЕРН и сейчас находится в стадии монтажа и уже некоторые узлы стоят на своих местах.

Успешно здесь сыграла свою роль промышленность - как российская, так и других стран-участниц. Ряд промышленных предприятий, работающих по заказам нашей коллаборации, отмечены золотыми наградами CMS за вклад в создание Компактного мюонного соленоида. В частности, Минский завод Октябрьской революции, Богородицкий завод технохимических изделий, Санкт-Петербургский ЦНИИ "Электрон", Ижорские механические заводы, НИКИЭТ, ВНИИТФ (Снежинск). Такая концентрация усилий позволила использовать потенциал оборонных отраслей промышленности к взаимной пользе.

RDMS позволяет нам также активно и полнокровно участвовать и в подготовке физической программы. Мы заметны и в этой части. Ежегодно мы проводим научные конференции нашей коллаборации. В этом году коллаборации будет десять лет, и в ноябре в Минске состоится девятая конференция RDMS. Традиционно приезжает много людей из-за границы - стран-участниц ЦЕРН, США. Приезжают без всякой агитации. Интересно проходят совещания. Здесь все хорошо. И это тоже большая часть нашей работы. Вы же были там, сами все видели…

Не выходя из своего кабинета, вы несколько раз по объективным причинам меняли место работы: Отдел новых методов ускорения, Общеинститутское научно-методическое отделение, Лаборатория физики частиц... И все это время в общем-то оставались верны одному и тому же научному направлению. Если я не совсем точно его сформулирую, вы меня поправьте… А, впрочем, лучше сразу уточним, что поставить на первое место: современные проблемы физики частиц? методическое обеспечение экспериментов в этой области? научный менеджмент?

Я не менял место работы - менялось название отдела, а потом лаборатории. И ядро коллектива, в котором я работаю, сохранилось до сих пор, и направление наших работ одно и то же. А все остальное не имеет значения.

Ну а первый ответ на ваш многозначный вопрос я бы сформулировал так: развитие экспериментальных методов физики высоких энергий. Что я под этим понимаю? Прогресс в этой области определяется требованиями, вытекающими из современных проблем физики, и возможностями ускорительных комплексов. На примере нашей группы более чем за сорокалетний период ее работы видно, как развивалась ускорительная техника, на которой мы ставили свои эксперименты. Синхрофазотрон на 10 ГэВ, ОИЯИ. Протонный синхротрон на 76 ГэВ, ИФВЭ. Суперпротонный синхротрон на 300 ГэВ, ЦЕРН. Большой адронный коллайдер 2х7 ТэВ, ЦЕРН.

Электронные детекторы частиц, пионерские разработки которых были выполнены более сорока лет назад, в настоящее время получили бурное развитие и составляют основу экспериментальных установок в физике частиц. Такой прогресс стал возможен благодаря ориентации на новейшие достижения науки, технологии и промышленности, в частности, криогеники, микроэлектроники, вычислительной техники. Наконец, физика частиц сегодня невозможна без кооперации ученых в планетарном масштабе...

Если говорить о менеджменте (хотя мне и очень не нравится это слово), то я убежден: научно-организационное управление деятельностью Института должно осуществляться через проекты, то есть научный проект должен быть основной формообразующей компонентой структуры Института - не лаборатория, не отдел, а проект. Именно по этому принципу перестраивает сейчас свою работу ЦЕРН.

Мне бы не хотелось никому навязывать свое мнение, но я бы разделил это понятие на две части. Первая - организация научных исследований в глобальном масштабе, а это разработка и принятие долгосрочных планов и программ, их соответствующее финансирование, из этого вытекают стратегические и тактические решения. Вторая - менеджмент проекта, который нацелен на получение новых значимых научных результатов. Что же касается таких структурных единиц, как лаборатория, отделение, то их задача заключается, на мой взгляд, в развитии образовательной программы, поддержании научных школ, сохранении лучших научных традиций.

Основные организационные принципы нашего коллектива таковы. Во-первых, методические разработки тесно связаны с актуальными проблемами исследований, ведущихся в ОИЯИ, то есть выбор актуальной задачи и разработка методики исследования, адекватной выбранной задаче, способной вывести на самый эффективный путь ее решения. Во-вторых, создание в кратчайшие сроки и на основе современной техники аппаратуры, обеспечивающей реализацию выбранного метода исследований и получение экспериментальной информации раньше или лучше, чем у конкурентов. В-третьих, наши сотрудники не только создают аппаратуру, но и активно участвуют в эксперименте. Это особенно важно, так как в процессе этих исследований рождаются новые методы...

И еще я хочу вам сказать, что имел удовольствие и счастье работать в прекрасном институте. И при этом я всю жизнь занимался одним делом, которое очень люблю. И практически весь этот период работал практически с одними и теми же людьми. Название места работы менялось, но коллектив оставался, все мы работали вместе. И этих людей я тоже очень люблю. И за это можно только благодарить судьбу.

На сессиях Ученого совета ОИЯИ часто говорят о соотношении "домашних" и "выездных" экспериментов, что нашло отражение и в Семилетней научной программе Института. Наверное, предугадываете следующий вопрос? Попробую его задать "от противного": что будет с Институтом, если в какой-то момент "закрыть" все выездные работы?

Сначала я должен сказать, что разумные люди так вопрос не ставят. Те, кто пытается поднять вопрос о закрытии выездных экспериментов, напоминают мне известных персонажей одного писателя 19-го века, которого я очень люблю. Кстати, его музей-усадьба расположен недалеко от нас, да и персонажи родом из наших краев, Талдомского Пошехонья... Но все же я процитирую не Салтыкова-Щедрина.

В связи с этим я хотел бы вспомнить, что сказал Владимир Иосифович Векслер сорок лет назад, в 1963 году, на церемонии в США, когда ему вручали очень большую научную награду "Атом для мира":

"Не могу не отметить, что порожденный нами ребенок - я имею в виду мощные ускорители - растет столь быстро и потребляет столь огромные средства, что уже сейчас способен поглотить ресурсы многих стран мира".

И из этого постулата вытекают тезисы, которые я для себя наметил, готовясь к нашей беседе. Постановка новых, все более сложных экспериментов фактически становится невозможной для отдельных групп. Возникла новая форма научного сотрудничества - коллаборация нескольких лабораторий из разных стран. Отдельные исследования должны проводиться на сложнейших экспериментальных комплексах регионального или даже всемирного значения, которые объединяют усилия сотен и даже тысяч ученых. Пример тому - коллаборация CMS. Таким образом, международное сотрудничество сейчас - это важнейший фактор создания крупнейших экспериментальных комплексов. Оно обуславливает интеграцию ученых по всему миру в беспрецедентном масштабе. Ученые даже перемещаются, переезжают с семьями по всему миру. Этого, кстати, нет в других областях науки.

Мне представляется чрезвычайно важной рекомендация Международного комитета по будущим ускорителям (ICFA) предоставлять время для проведения исследований на ускорителях бесплатно, на основе оценки исключительно научной значимости проекта эксперимента. Эта рекомендация ранее всегда выполнялась, и необходимо приложить все усилия к ее выполнению и в будущем. Не все понимают важность этого дела. И есть попытки отойти от этого правила. Это нанесет, на мой взгляд, непоправимый ущерб науке.

То есть выездные эксперименты - это, как говорится, есть объективная реальность в современной науке, и дирекция нашего Института хорошо это понимает и создает адекватные условия для развития таких работ.

Большинство ведущих специалистов, руководителей, составляющих ядро научно-методического отделения, выросли в недрах этого коллектива из вчерашних студентов, которым доверялись, тем не менее, сложные и ответственные участки работы. Вы продолжаете эту политику и сегодня? Что за молодежь приходит в коллектив? Как вы ее стимулируете?

За последнее время мы приняли несколько молодых людей. Я бы не хотел говорить о стимулировании. Мне кажется, это неправильная постановка вопроса. Не надо стимулировать. Не надо показывать леденец. Раньше мы были слабее. Мы меньше знали и меньше умели. У нас был меньший авторитет. Сейчас мы больше знаем, больше умеем, у нас больше объем обязанностей. И мне кажется, хорошим стимулом для молодежи уже является сам факт участия в наших работах. А наша задача, наша обязанность - предоставить больше возможностей для деятельности, которая не завела бы в тупик и обеспечила хорошие перспективы. Если говорить об этом, то в перспективе постановка эксперимента будет развиваться, и надо методические исследования поддерживать в хорошем состоянии. Дальше, ближе к пуску LHC, основная нагрузка ляжет на людей, которые будут проводить физические эксперименты. Ставить физические задачи, анализировать информацию. И на этом направлении у нас тоже работает молодежь.

Важнейшее значение имеет методика обработки и анализа данных. Техника анализа данных. Дело в том, что данные будут собираться и обрабатываться совершенно новой системой, которая называется GRID. Мы вовремя начали в Институте работы по созданию этой системы. Опять-таки это делается объединенными усилиями и Института, и России, и других стран-участниц. Создается сегмент, в который будут входить и Дубна, и российские институты, и Белоруссия, и Украина, и другие страны. Здесь нужны эксперты высокого класса, которые смогут работать с этой системой, заниматься сбором данных, их обработкой, используя совершенно новые средства. Эта система сейчас только создается, и я очень рад, что у нас есть молодые люди, только что пришедшие с университетской скамьи, уже активно участвующие в этой работе наряду со своими старшими коллегами. Они даже делают доклады на совещаниях в ЦЕРН. То есть мы сейчас пытаемся организовать дело таким образом, чтобы через несколько лет у нас проявились молодые руководители научных направлений, связанных с физикой на CMS.

Вот это, на мой взгляд, главный стимул для молодых людей. Это значительно больше, чем увеличение на сто рублей зарплаты. Конечно, молодежи, работающей в науке, сейчас довольно трудно. Но, тем не менее... Что меня радует - есть такая молодежь, и у нас она уже есть, и это главное. Опасения, что все разбегутся, оказались преувеличенными.

Работая подолгу в ЦЕРН, который в этом году готовится к своему 50-летию, вы сотрудничали, дружили с коллегами, приехавшими в Женеву из разных стран. Они принадлежали к разным научным школам, исповедовали разные религии, культурные традиции. Что вас в первую очередь объединяло?

Особенность ЦЕРН - то, что он не стоит на месте. Он всегда развивается. ЦЕРН так устроен, что если он что-то делает сегодня, то всегда имеет дальние планы. И это придает его деятельности такой динамизм, придает такую атмосферу, что нужно очень много работать. Для того чтобы быть в этом коллективе и, я бы сказал, сообществе. Как это ни банально звучит, эта научная жизнь весьма многогранна. Она не замыкается только на задачах сегодняшнего дня, распространяется на смежные области, смежные институты и так далее. Всегда есть конкуренция, и ЦЕРН всегда хочет быть впереди.

Это совершенно особая научная атмосфера. Постоянные семинары, беседы, осуждения - все это объединяет людей. Знаю многих, кто любит ЦЕРН именно за эту атмосферу. За то, что жизнь там интересна. Наука там как бы материализуется, приобретает новое качество: абстрактные идеи, понятия, решения становятся доступными, и люди ощущают себя участниками большой Науки. И эта наука в первую очередь объединяет людей. Вот вы упомянули религию, но у физиков одна религия - наука.

Мне почему-то вспомнился сейчас ваш давний рассказ о встрече с очень пожилым газетным киоскером в древнем верхневолжском городке Кашине. Помню, как вас поразила "старорежимная" интеллигентность и начитанность этого человека. Вы по-прежнему считаете интеллигентность одним из отличительных качеств именно русского человека? Какой смысл вы вкладываете в это понятие?

Вопрос очень хороший. Мы с вами хорошо знаем друг друга не один год, и я должен сказать, что это действительно очень хороший вопрос. И я представляю, какой вы ждете от меня ответ. Положительный. Я бы дал этот положительный ответ лет десять назад. Но за двадцать лет я немного изменился, стал старше. Во-первых, я бы заменил слово интеллигентность на духовность, если уж вы вспомнили о русских людях. Я думаю, что только русским людям свойственна эта скорее нравственная категория характера. Откуда она взялась? У каких людей? Не у всех. Думаю, то, что вы называете интеллигентностью, а я духовностью, - это связанные вещи. Что заставляет человека, например, изучать историю и так далее?.. Духовность. Ведь это не позволяет больше зарабатывать или лучше жить. Совсем наоборот!

Все-таки это, мне кажется, заслуга не истории и не русского характера, а в значительной степени порождение нашей замечательной литературы 19-го века. Это действительно совершенно уникальное явление в мире. Ничего подобного нигде не было и, к сожалению, может быть, и не будет. Литература 19-го века воспитала поколения людей. И те поколения, которые нас учили. Я учился в школе в сороковые годы. Окончил школу в 51-м. Наиболее яркие школьные впечатления - это русская литература 19-го века. У нас был прекрасный преподаватель, влюбленный в свой предмет, - Вера Георгиевна. И она нас учила жизни, воспитывала через эту литературу. То есть русская литература 19-го века воспитала поколение, то поколение - следующее поколение, и так далее. А это зародило в наших соотечественниках совершенно уникальные качества, которые так ярко проявились в истории страны.

Фото Юрия Туманова
10 августа в 15 часов в Доме международных совещаний состоится научный семинар, посвященный 70-летию профессора И.А.Голутвина "Экспериментальные методы физики частиц".
В программе семинара: "Прогресс и развитие экспериментальных методов физики частиц" (И.А.Савин); "Голутвин и сотрудничество с ЦЕРН" (Н.Кульберг); "От ISR до LHC" (М.Делла Негра); "О физики на LHC" (С.В.Шматов).

Финал Кубок УЕФА:

«Зенит» - «Глазго Рейнджерс» (Шотландия) - 2:0

Впереди Чемпионат Европы!

Ура!!!